| ____________ | Евгений Каширский
В ГЛУБИНАХ ПАТРИОТИЗМА
МОДА НА ПАТРИОТИЗМ
Есть страны, в которых ничего не происходит. Люди живут спокойно, в достатке. По привычке ругают правительство и даже меняют его, если закрадется хоть малейшее подозрение, что жизнь ухудшилась. Правительство оправдывается, принимает меры к исправлению, но тамошним министрам почему-то не приходит в голову простое решение, какое давно пришло в голову нашим: всех, кто тебя критикует, объявить «агентами влияния», обвинить в отсутствии патриотизма и любви к Родине. В этих странах не принято говорить о своей любви к Родине. Любишь – люби, но не болтай об этом на публике и уж те более не обвиняй в отсутствии любви других.
В России не так. У нас каждый друг друга спрашивает: а ты любишь Родину? На эту тему с удовольствием рассуждают политики, бизнесмены, писатели, деятели искусств… Помимо того, что каждый из них по отдельности горячится о своем патриотизме, они еще собираются вместе и друг другу об этом рассказывают, и выясняют, кто из них больший патриот, а кто меньший. Между тем, несмотря на модные патриотические «пробуждения» и «возрождения», власть напугана, что с патриотизмом дело обстоит неважно. По правде сказать, с этим вопросом последние 100 лет все время были недоразумения и тревоги. То царское окружение напоследок вздумало рядиться в патриотов-черносотенцев, то советский агитпроп кидался в истерику, крича прямо в ухо: я вас научу Родину любить, мать вашу! Теперь нынешняя администрация озаботилась.
БЕРЕЗКИ ИЛИ ГОСУДАРСТВО?
Почему нам не доверяют? Может, мы чего-то не понимаем? Мы, в общем-то, нормальные граждане, каждый по-своему любим российские милые березки и ручейки. И разве это не патриотизм? Чиновники нам объясняют: это не патриотизм, а ерунда. Настоящий патриотизм должен быть привязан не к березкам, а к государству. Пусть государство подозрительно попахивает, как прокисшие щи, патриот все равно должен нахваливать чиновничью стряпню.
… Наверное, чиновники суетятся не зря. Они – народ особенный, с тонко развитым чувством самосохранения. Первыми улавливают малейшую опасность для существования своего государства. Ошибаются те, кто думает, что чиновники первыми и бегут с него. Нет, сначала они все-таки принимают меры. Возникла угроза – и сразу, с самого верха ток пошел: разработать ряд мероприятий. В этот ряд обязательно включают и патриотическую программу…
Честно говоря, меня иногда обуревают сомнения: а как у самих чиновников обстоит дело с патриотизмом? Вот сообщили по радио, что у нас только за первую половину года уловили пять тысяч мздоимцев. Но разве не ясно, что взятки разъедают государство? Тогда пять тысяч чиновников – пособники Запада, а не патриоты. Но – странное дело – у них это совмещение получается весьма неплохо: и деньги берут и про патриотизм не забывают сказать.
Надо все-таки пояснить, о каком патриотизме печется государственный чиновник. Для него патриотизм – это охранение государства. С чиновничьей точки зрения, Россия одна противостоит всему миру. Из всех прежних друзей остались у нее только два – водка и Москва.
…Общество нахваталось идеологий, сокрушается чиновник, откуда-то веры неучтенные появились, спустили же сверху разнарядку: кому как веровать. Так нет – верят, кто во что горазд. А тут еще думай, как с эмиграцией бороться. Бросили Родину-мать, и дела им нет, что эта старуха вот-вот начнет ходить под себя…
* * *
Удивительно, как мало надо, чтобы перейти на позиции казенного патриотизма. Только начни говорить (достаточно сказать несколько раз): я патриот России, против России образовался заговор, внутри страны прячутся агенты влияния наших геостратегических противников. И все! Переходишь в разряд российских патриотов. Вот недавно нашего бывшего министра арестовали в Швейцарии. На его счетах миллионы долларов. Иностранцы желают знать, откуда у экс-министра такие деньги? Подозревают, что украл. Так этот господин сразу сообразил, какие речи ему надо говорить: «Обвинение насчет денег – это предлог, Запад требует моей выдачи, чтобы выпытать у меня государственные секреты». Молодец!
АГЕНТЫ ВЛИЯНИЯ
Говорят, что наш патриотизм разлагается под воздействием тлетворного влияния Запада. Но давайте посмотрим правде в глаза, и сразу станет ясно, что Запад здесь ни при чем. Живое не разлагается, а до мертвого никому нет дела. Возьмем, к примеру, пресловутую «народную веру». Вот что писал знаток русской старины, и особенно старообрядчества первой половины XIX века, Павел Иванович Мельников (Печерский) об этой вере. Одна из его героинь – старообрядческая игуменья мать Манефа отзывается так: «Иуда Христа за сребреники продал, а наши мужики за ведро вина и Христа и веру продадут».
Было в ту пору в глухих Керженских лесах влияние Запада? Никак нет. А герои Мельникова сокрушаются: вера в народе падает. Напомню, речь идет о старообрядцах! И не старайтесь меня убедить, что «никонианские малаксы» были благочестивее ревнителей «старой веры».
ВТОРАЯ ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА
Не всякий знает, что нашим правительством принимается уже вторая программа «Патриотического Воспитания Граждан Российской Федерации». Первая была в прошлой пятилетке, теперь принята на 2006-2010 годы – для продолжения и развития первой. В них написано, что патриотическое воспитание – это «систематическая и целенаправленная деятельность органов государственной власти и организаций по формированию у граждан высокого патриотического сознания, чувства верности своему Отечеству, готовности к выполнению гражданского долга и конституционных обязанностей по защите интересов Родины». Направлено такое воспитание на «формирование и развитие личности, обладающей качествами гражданина – патриота Родины и способной успешно выполнять гражданские обязанности в мирное и военное время». Составной частью патриотического воспитания «является военно-патриотическое воспитание» граждан в соответствии с Федеральным законом "О воинской обязанности и военной службе". Патриот должен быть не просто с горячим сердцем, но иметь «профессиональные качества и умение», быть верным конституционному и воинскому долгу.
В программе выражается обеспокоенность тем, что в последнее время население утратило патриотическое сознание. Поэтому надо сформировать социально значимые ценности. Таких ценностей много быть не должно, иначе простой народ станет выбирать и запутается. Программы предписывают считать российскими ценностями армию, Газпром, Кремль.
РОССИЯ ПРОТИВ СССР
Что ж, пусть чиновник любит государство. Хотя для меня государство есть политический механизм, существующий для пользы общества, и я не понимаю, как можно любить механизм? Любить можно Родину. Не будем путать одно с другим.
… Родину не выбирают. Если ее нет, дело плохо. Родина на дороге не валяется. Вот у меня была Родина – Советский Союз. Я его не слишком жаловал, но в бунтовщики не подавался. В 1991 году СССР убили. Ныне, говоря в стиле газеты «Завтра», на его трупе ползают 15 червяшек, каждый из которых называет себя Родиной.
Мне говорят: РФ – тоже самое. Нет, друзья мои, не тоже самое. Я же помню, какой была моя Родина! И когда я слышу, что РФ – правопреемница Советского Союза, я задаю себе вопрос: как может убийца быть правопреемником убитого?
МОЛОДЕЖЬ
Молодежь – лакомый кусочек для профессиональных патриотов. Все остальное – второй сорт. Вы слышали когда-нибудь о воспитании патриотизма у пенсионеров? И я не слышал.
Ошибается тот, кто думает, что воспитание молодежи – непосильная задача. Воспитывать молодежь очень просто. Сами они ни до чего не додумаются. Что вы им скажете, то и будут повторять. Их надо лишь отсечь от независимых источников информации. Трудно, не спорю, но с помощью административного ресурса и эту проблему можно решить. Удалось оторвать молодежь хотя бы года на два – большая победа! За это время ее можно крепко настроить. И не нужно чего-то выдающегося, достаточно простых средств. Суть их сводится к одному: умей впечатлить. Создайте так называемые патриотические музеи и выставки. Закажите фильмы о некоторых исторических эпизодах нашей страны. Только надо актеров надо будет набрать поприличнее. А то эта «богема» ничего патриотического изобразить не может. Как ни тужится, а получается балаган…
Здесь могут спросить чиновника: а почему вы считаете ваш вариант патриотизма единственно правильным? У чиновника нет ответа на этот вопрос, зато у него есть административный ресурс. В условиях отсутствия гражданского общества это выглядит солидно. Каждый волен определять патриотизм по–своему, но решающее слово остается за административным ресурсом. Поэтому задача делается совсем простой: утверждаем наш вариант патриотизма и натаскиваем молодежь, чтобы она отстаивала наши интересы.
Осталось последнее: убедить молодежь, что чиновник – это настоящий опытный патриот. Если что случится, первым пойдет на смерть, отдаст себя до последней капли крови… Конечно, не каждый сможет, не дрогнув и не моргнув глазом, всю эту программную дребедень бодро произнести. На патриотическую работу нужны люди особенные. К примеру, хорошо слушают ветеранов, особенно орденоносцев. Жаль только, что для патриотической работы ветераны не слишком подходят. Одни не могут связать двух слов, другие зеленым змием повержены, третьи закоренели в критике нынешней власти. Толковые люди, знающие, как вести за собой молодежь, наперечет. Знающих, куда вести, и вовсе нет.
ТЕХНИКА ПАТРИОТИЗМА
Задача впечатлить есть задача «привести к намеченной цели». Как бы ни уверяли те, кто печется о патриотическом воспитании народа, что они за объективное изображение истории Родины, патриотическая программа воспитания не может быть объективной по определению. Патриотическое изображение – это изображение в черно-белых цветах. (Просьба не путать цвета.) Даже неловко, что этого простого вопроса многие не понимают. Объективность и патриотическая работа – вещи несовместные. Мало ли чего было в истории? Наши предки успели всяко-разно наследить…
Как во всяком деле, в патриотической работе есть законы, незнание которых оборачивается пустой тратой средств и дальнейшим отчуждением граждан. Например, нельзя все время показывать одно и тоже должностное лицо. Иначе вместо почтения наткнешься на ропот и дерзкие вопросы.
Вы помните советские патриотические фильмы? Как вы думаете, почему они не выдержали (за малым исключением) испытания временем? Разве их делали для того, чтобы продать и получить деньги? Конечно, нет. Тогда очень хорошо понимали: на патриотизм денег жалеть нельзя. И не жалели. А чем закончилась биография мечтательного СССР? Тем же, чем у Юлия Цезаря – убили свои же сотоварищи. Союз не оказал никакого сопротивления, покорно лег и умер. Хотел сказать что-то типа: и ты Брут? но не сказал.
ТРАДИЦИИ
Оппозиционные патриоты, бранясь с патриотами правительственными, полагают, что упор надо делать на традиции русского народа. Они надеются, что традиции вытянут российский воз. Зря они так надеются. Традиция – штука ненадежная, долго не живет. Приведу пример. Всякий помнит изображение русского мужика в картузе и сапогах. Казалось бы, типичный русский наряд. Так вот, картуз на мужике – немецкая выдумка. По крайней мере, в России пошла от поволжских немцев. До середины XIX века мужики носили войлочные шляпы. Сплошь и рядом такое случается с традицией: подойдешь к истокам – а там непристойность кабацкая или и вовсе такое, что молодому поколению лучше не знать.
Традиции – это гнездо мифов и стереотипов, претензий на нечто большее, чем страна является. Традиция смотрит назад, и только в виду этого она обрекает народ на поражение. Нам скажут: традиции отражают мировоззрение народа. Но проблема в том, что мировоззрение – вещь ненаучная, субъективная. В области мировоззрения никому ничего доказать нельзя. Каждый народ видит мир по-своему. Себя он считает положительным началом, а соседей – в лучшем случае глуповатыми чудаками.
У нас до сих пор думают, что религия и традиции – одно и тоже. Нет более горшего заблуждения. Не худо бы понять, что традиция – есть греховная альтернатива религии. Вот скажите: молиться Богу – это религия или традиция? Давать десятину на Церковь – это традиция или религия? Это религия, установление Божие, а не человеческое.
НАРОДНАЯ АЛЬТЕРНАТИВА
В доме, где проживает моя матушка, есть женщина, которая согласилась принять на себя обязанности «старшей» по дому. Зовут ее Лидия Федоровна. Росточка небольшого, но решительная. Вместе с мужем долгие годы прожила на Севере, где ее муж работал начальником лагеря. Благодаря этой женщине порядок в доме есть. Подростки с ней не связываются, потому как она умеет ругаться и вызывать милицию. Я не знаю, патриот ли она своего дома или нет? Возможно, она просто хочет жить в нормальной обстановке. Чтобы в подъезде было чисто, на лестницах не зависали пьяные и наркоманы, входной замок работал безупречно, иначе жди беды.
Я живу в кирпичном доме новой постройке. Дом хороший, квартиры просторные, двери - супербронь. Жаль, в нашем подъезде нет такой Лидии Федоровны. И потому всё приходит в запустение. Кафельные плитки на полу откололись. Постоянные проблемы с общей дверью. То ее никаким ключом не откроешь, то она не закрывается вовсе, а потому на лестницах по вечерам скапливается молодежь. Стены быстро покрылись надписями, лифт залеплен жвачкой, у почтовых ящиков оторваны дверцы.
Почему бы жильцам не собраться вместе и выбрать старшего по подъезду (не говорю про дом). Дать ему полномочия. Конечно, приплачивать на добровольной основе. Но ни у кого в подъезде нет желания начать диалог на эту тему. Наверное, это ниже их достоинства.
Говорят, что у человека – естественная любовь к родному дому, к своей улице, городу. Не вижу. Где эта любовь, если все вокруг замусорено и раздрызгано. Разве что она как-то необычно в нас выражается, по-русски: кого любим, того и бьем. Похоже, нам придется начинать именно с этого – с приведения страны в должный порядок. Я это говорю не в прокурорском смысле.
КАК УВАЖАТЬ САМОГО СЕБЯ?
Приехал с Украины родственник жены. В первый же вечер заговорил о том, что творится на «батькивщине». Переживал, что она подлаживается под америкосов. «То москалей слушали, теперь перед Западом стоим навытяжку. Потому и живем неважно...»
– А что сделать, чтобы в Украине жизнь наладилась?
– Себя надо уважать. Кто себя не уважает, того и другие не будут.
Что ж, уважение к себе – вещь хорошая. Не спорю. Пусть это будет первым пунктом нашей патриотической программы. «Уважайте себя, сукины дети»! Жаль только, что одна автолатрия мало чего стоит. Уважение к себе хорошо бы подпереть успехами в экономике, науке, образовании… ну, да это каждый знает.
Как-то я принимал участие в международной конференции, которая проходила в Швейцарии. Конференция была посвящена духовным вопросам. Участников было немного, и потому я смог лично познакомиться с каждым делегатом. Запомнился представитель одной из бедных африканских стран. Мне сказали, что он духовный лидер своего племени. Похоже, лидер ни на минуту не забывал о том, что ему надо всеми силами поддерживать свое достоинство. Его героическое самоуважение не осталось без внимания смешливых европейцев. Они едва сдерживали улыбки. Надо сказать, зрелище и вправду было весьма поучительное.
НЕИСТРЕБИМАЯ ПОТРЕБНОСТЬ ЛЮБИТЬ
Нет, я не спорю, в человеке действительно заложена неистребимая потребность любить свою Родину. У всех, не только у избравших патриотизм своей профессией. Даже у лейтенантов, подавших рапорт об увольнении из рядов, она есть. Возможно, их любовь – робкая, неуклюжая, наивная, но разве в этом дело?
Хорошо, когда любящий встречает ответное чувство.
К сожалению, нам не довелось испытать счастья быть любимым. Наша любовь к Родине – безответная, какой бывает любовь к горделивой взбалмошной женщине, которая привечает богатых и дерзких, все им прощает, гоняется за ними, как библейская блудница (Иез.16:33), а того, кто ее по-настоящему любит, она ни единым взглядом не одарит, лишь снисходительно разрешит находиться где-то в отдалении. Нет, не принесла нам счастья эта любовь, хотя мы и любим до боли сердечной, как говаривал Салтыков-Щедрин.
БИБЛИЯ И ПАТРИОТИЗМ
А ведь мы, библейские христиане, не просто восхищаемся Родиной и любим ее, но пытаемся ее перевоспитать. Трудная задача... Как перевоспитать взбалмошную гордячку? Ведь прежде всего надо привить ей умение видеть себя со стороны, то есть беспощадно себя критиковать.
Именно в этом для нас заключается настоящая патриотическая работа. Понятно, что государство в этой работе нам не помощник. Его программа известна. Поэтому мы обращаемся напрямую к семье и обществу. Почему бы, в самом деле, семье не принять христианскую патриотическую программу: муж – глава семьи, дети почитают родителей, досуг проводят без пьянок и дебошей, много учатся и работают? Это и есть настоящий патриотизм – трезвый, здоровый. Не так ли? Наш патриотизм начинается с семьи, а не с госмероприятий.
* * *
Что ни говорите, а наша страна достойна большего, чем нынешнее «духовное» возрождение. Мы думаем, что наша Родина достойна того, чтобы сделаться страной Слова Божиего. Страной, которая бы смирилась пред своим Господом. Смирение перед Богом и есть настоящий патриотизм. Ибо только смиренным Бог дает благодать.
Говоря проще, скромнее надо быть. Ведь этому даже детей учат. Скромность предполагает критику самого себя и умение каяться в своих проступках. Мы думали, что в перестройку покритиковали себя – и достаточно. Но в глазах Бога это не было ни самокритикой, ни покаянием. Так – легкая растерянность… А взяли себя в руки – и снова завели привычное: Великая Россия, гордость, патриотизм.
И вот еще пункт из нашей патриотической программы: трудолюбие. Несмотря на отдельных тружеников и даже героев, у нас по-прежнему полно бездельников и иждивенцев. Если вы много и хорошо работаете, вам не надо задаваться вопросом, уважают ли вас или не уважают? Ваше дело говорит само за себя. Тружеников всегда уважают.
Таков патриотизм, который предлагают люди Библии. Библейский патриотизм. Хочешь, чтобы твоя страна процветала? Люби Господа, не обижай соседей, выполняй свой долг по отношению к своему призванию, и сохранишься на этой земле – ты и твои дети.
|
Дата/Время: 05/11/06 18:04 | Email:
Автор : Евгений Каширский |
сообщение #061105180436 |
| ____________ | Евгений Каширский
РЕЧЬ СВОБОДНОГО ЧЕЛОВЕКА
(эссе)
СВОЙ СРЕДИ СВОИХ
Если к тебе обращаются на «ты», матерятся, не стесняясь твоего присутствия, наливают стопку, как и всем – значит, ты принят в коллектив. Гордись, мать твою… и почитай за счастье.
И даже если ты завалил производственные показатели, пусть даже ты что-то там украл и пропил – по речам своего начальника ты можешь легко определить серьезность своего поступка. Если тебя просто отчихвостят, разругают на все корки, это означает, что дело на тебя все-таки заводить не будут, под суд не отдадут. Если же с тобой вдруг стали обращаться с ледяной вежливостью, перешли на «Вы», вот тогда пиши пропало … Тебя уже исключили из своих рядов.
* * *
Знакомый капитан рассказывал, что на службе ему частенько приходилось терпеть от своего генерала жуткие разносы. Мат стоял на всех этажах. И тот же капитан плакал, вспоминая, как ему однажды довелось сидеть за праздничным столом между двумя генералами – своим и соседним.
– Представляешь, со мной чокались сразу два генерала!
Правда, к тому времени капитан был уже давно на пенсии, и плакал после каждой стопки красненького. Разносы он не вспоминал, зато хранил память о том, как пил на равных с начальством.
* * *
… Хорошо сидеть где-нибудь в каптерке, в котельной, в курилке, смолить «Приму» и слушать своих ребят. Клубы сизого дыма, незлобный матерок… и такое доброе чувство на душе, особенно, когда объявится пара фунфыриков… Мы все заодно, а начальство далеко.
* * *
Все народы используют бранные слова. Но у нас мат – нечто особенное, вроде признака национальной идентификации. Русский мат защищают ученые люди. Многие интеллигенты похваляются меж собой, что умеют, когда надо, выдать порцию.
Мы и впрямь ругаемся с душой, с чувством. Есть настоящие виртуозы. Несколько лет тому назад сам видел такого. Все его звали Вздор. Отсидел 21 год, в том числе на Земле Франца Иосифа. Ругался так грозно, что даже бывалые мужики из его бригады морщились и укоризненно качали головами.
* * *
Широкое распространение мата во многом объясняется нашим прошлым. Наши предки прошли через крепостное право. Вернее, через крепостное бесправие. Против своевольства барина поперек не пойдешь. Оттого и приходилось выпускать энергию через слова-клапаны. К тому же матерные слова использовались вроде шифра. Ляпнешь что-нибудь диковинное, вроде и не сказал ничего, а душу отвел.
И барин выкаблучивался перед холопами. С утра неслось: да я, … твою мать! Между прочим, это указывало на действительное событие. Барин в прямом смысле имел мать этого хлопчика (право первой ночи). Намек хлопчику был понятен: ты, крысеныш, вполне можешь быть одним из моих бастардов. И можно не сомневаться, что такие заявления барина весьма сильно подавляли волю смутьянов.
ТВЕРСКАЯ СЛОБОДКА
Моя юность прошла в слободе – особом районе города Твери. Жители слободы работали на Пролетарке – комплексе текстильных фабрик и комбинатов. В памяти навечно сохранилась слободская атмосфера хронической ругани ее аборигенов. Все ругались против всех, мстя за нарушенную межу в огородах, за невымытый общий туалет, за поленицу дров у сарая. Выговаривали все, что входило в пьяную голову… выковыривали самое гадостное, лишь бы побольнее задеть друг друга. Давали оценку внешнему виду оппонента, бранили его детей и родителей. Живописные были баталии, ничего не скажешь, хорошо еще если спор не заканчивался потасовкой …
Вот соседка выговаривает сыну-подростку:
– Я тебя кормлю, работаю, как лошадь, смотри, какие у меня мозоли!
Начинающий крепко поддавать сынулька гнусавит:
– Сказал бы я, где у тебя мозоли…
Соседи хохочут. Складно пацан ответил матухе.
* * *
В народе живет неистребимое желание брызнуть прямо в лицо словесной кислотой, типа пронзительного тверского словца: пронститутка!
Как-то прохожу мимо бомжа с бомжихой. Оба одеты в живописные лохмотья. Она повязывает ему на шею яркую тряпицу и ласково приговаривает: кукленочек ты мой.
Видели бы вы этого кукленочка.
АРМИЯ
Меня уверяют, что в армии без мата никак не обойтись. На гражданке можно, а в армии без мата все развалится. Ведь людям надо исполнять команды, и чем быстрее, тем лучше. Надо так рявкнуть, чтобы у бойцов сработал рефлекс. Вот этот рефлекс и есть военная выучка. Все остальное – знание, мастерство – приложение к рефлексу. Только мат научит подчиненных, не задумываясь, реагировать на твои команды.
– Бегом, мать вашу! – они бегут. Скажешь «отбой!» – спят.
* * *
Да уж, в армии этого добра хватает. С самого утра сплошной мат. Офицеры орут на солдат, загнанные солдаты поливают друг друга словесной бормотухой и втихаря матерят офицеров, этих ненавистных шакалов.
Солдату нельзя поддаваться личной панике. Пусть этот шакал оскорбил тебя при всех. Ерунда! Не унывай. Пойми, что офицер имеет право оскорблять тебя, хотя бы на том основании, что он – старше по званию. Твой командир имеет право распечь тебя по своему усмотрению. И не вздумай пускать в свою башку мысли, что это низко, поскольку ты не может ответить ему тем же. Крепко запомни: он – начальник, а ты – придурок и даже еще хуже. Все понятно?
* * *
Право слово, иной раз бывает жалко лейтенантов. Как послушаешь, сколько этим беззащитным летехам приходится огребать словесных тумаков… Впрочем, может это и к лучшему? Чем быстрее избавятся от иллюзий насчет военной службы, тем лучше. Быстрее вступят в наш строй.
* * *
В некоторых странах мира военным по закону запрещено материться. Добрый закон, но нам не подходит. Не тот менталитет. Говорят, Петр Первый вводил какие-то запреты. Не помогло. Все равно каждое утро на плацу командир орал насчет органов, половых сношений, вспоминал родственников и всех животных, на которых, по мнению командира, были похожи его солдатушки.
И сегодня сплошь и рядом можно слышать как командир, стоя перед строем, объясняет боевую задачу, так сказать, доводит до подчиненных нужную информацию при помощи знакомых до боли слов…
ЦЕРКОВЬ
Христианская Церковь обязана бороться со сквернословием, поскольку в Писании сказано: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших» (Еф.4:29). К сожалению, сами служители нередко грешат крепкими выражениями. Хотя если сделать им замечание, они стыдятся и прекращают сквернословить в вашем присутствии.
БОГ И ЯЗЫКИ
Богословы считают, что языки дает Бог. Каждый народ разговаривает на вверенном ему языке. Меняется язык – меняется народ. А если верно утверждение, что язык – душа народа, то здесь есть над чем задуматься. Почему именно в нашем языке с избытком нецензурных выражений? Зачем такой запас? Чтоб хватило на все случаи жизни? Но какова же тогда душа нашего народа?
Достоевский как-то писал, что ему встретились идущие по дороге мужички, и каждый их них произнес одно и то же матерное слово. Произнес с неповторимой интонацией и вложил в это слово особенный смысл. Один вопрошал, другой сомневался, третий – удивлялся, и т.д. И главное – все друг друга поняли.
Вот как велик и могуч наш русский язык.
* * *
Сегодня (по опросам статистиков) семьдесят процентов россиян в разговоре запросто вворачивают матерные слова. То есть из десяти человек семеро будут садить матом. Вот такая, значит, у нас ситуация. Семьдесят процентов населения – инвалиды русского языка. Для продвижения по широкому тракту русской речи им нужны матерные протезы и костыли.
НИ ОДНОГО ЛИШНЕГО СЛОВА?
Язык – это океан, в котором можно найти все что угодно. К сожалению, люди пользуются словами весьма неравномерно. Есть слова высокой частотности употребления (идти, есть, ты, я), другие слова звучат крайне редко.
Вне всякого сомнения, словами можно выразить все оттенки мысли. И чем больше словарный запас, тем больше возможности изъясняться. Богатые языком люди используют много слов. Языковые бедняки довольствуются небольшим ассортиментом дешевенького суррогата. Но если вы хотите всего лишь оскорбить человека, то для выполнения этой несложной задумки, вам достаточно известного сочетания из трех букв.
Вывод сделать несложно: мат весьма помогает при передаче грязных мыслей. Грязные мысли – грязные слова.
* * *
Лингвисты спорят между собой, является ли каждое слово в языке совершенно необходимым и незаменимым? Совершенно логично было бы считать, что это действительно так. Возьмем ряд однокоренных слов: синий, синенький, синеватый, синеющий, синюшный, синющий, синяк, синька, посинеть и т.д. Эти слова несут различные смысловые оттенки, и все они, разумеется, нужны.
Но нельзя не признать, что есть слова, без которых можно было бы вполне обойтись, ибо они не украшают нашу речь, не помогают построить смысл, но лишь способствуют выбросу эмоций.
ОПАСНОСТЬ МАТА
Матерные слова разрушают дистанцию. Обозвали тебя сволочью, еще более крепким словом – и твоя суверенная дистанция нарушена, к тебе приблизились на недопустимо близкое расстояние.
* * *
Мат разрушает у молодежи нравственные установки. Подрастающее поколение перестает понимать, что такое «нельзя», «неприлично». Им все можно! Их матерщина в общественном месте, где рядом женщины и дети – вызов всем нам. Вот молодые люди матерятся на весь троллейбус. Все замолкают, все оскорблены, испытывают унижение, но молчат. Хорошо, если найдется решительный мужчина, который приведет в чувство этих словесных варваров. Между тем молодые люди прекрасно понимают, что они делают. Ведь они же не ругаются в присутствии родителей или начальства.
А что же наш великий и могучий русский язык? Неужели он могуч для сегодняшнего поколения пепси только своим матом? Похоже, что так…
* * *
К сожалению, наша журналистика, политическая и культурная жизнь явила сегодня странных людей, которые полагают, что вульгарная речь и даже нецензурная брань – это нормально. Будто матерщина – это признак свободы и независимости.
Конечно, каждый решает сам, как ему мучить русский язык. Но матерщина – это что угодно, только не свобода. Это захват власти языковыми бандитами. Язык можно сравнить с государством, в котором действуют строгие законы. Если же в нем власть захватывают бандиты, то все законы рушатся. Отныне можно говорить и писать, как угодно. Что и происходит в сегодняшней действительности.
* * *
Говорить слова означает одновременно думать эти слова. Смысл, заключенный в произносимых нами словах, влияет на наше поведение. Если мой русский язык состоит из нескольких десятков слов, из которых половина – мат и междометия, то кто я такой и чем я занимаюсь?
И главное, что мне тогда русская культура?
* * *
… Речь современных людей стала заметно беднее, будто наш могучий и великий язык усыхает, точно Аральское море. К сожалению, языки тоже подвержены старению и смерти. Как бы ни был богат древнегреческий язык – он умер. Перестанем мы пользоваться русским языком, оставив для себя самое необходимое плюс веселый матерок – и язык умрет. Следующее поколение посмотрит на нашу языковую конвульсию да и перейдет на английский.
Боюсь, что битву за язык мы проиграли. Русский язык уже едва-едва справляется со своей наипервейшей задачей этнической мобилизации.
* * *
Соглашусь с теми, кто считает, что разгром культуры речи довершил телевизор. Посмотрел ящик пару часов перед сном – и в койку. И не надо думать, не надо, простите за выражение, работать над своей речью, а значит над интеллектом. Достаточно просто сосать глазами зрелища. Посмотрел – и вроде как приобщился.
… отошла привычка читать хороших писателей, знатоков русского языка. Мы не заучиваем стихи, чтобы вылавливать интересные обороты речи. Думаем, что это баловство. А ведь это весьма важное дело для воспитания стоящей личности. Недаром многие военные прошлого усердно читали литературу, чтобы развивать свой интеллект и язык, при помощи которого этот самый интеллект выражается. Для чего-то им это было нужно. К сожалению, мы уже не знаем, для чего именно.
ДЕЛО НЕ ТОЛЬКО В ЯЗЫКЕ
Мат используется для психологического давления. Бессмысленные на первый взгляд слова вдруг оживают и начинают работать.
Чтобы показать свою власть, достаточно назвать окружающих придурками и козлами. Если они не могут ответить – радуйся, ты имеешь власть. Ты – сильный. Ты можешь сравнить кого-либо с козлом, и тебе ничего не будет. Окружающие слабее тебя. За твоей спиной они отведут душу, назовут тебя гнидой и еще как-нибудь покруче, но какое тебе до этого дело?
Сильный человек, начальник, командир грубыми, нецензурными словами может заставить подчиненного сжиматься от страха… Высказать любую гадость, и низший чин стерпит. А потом придет домой и будет орать на жену и детей. Ведь даже последнему карьеристу не хочется все время «утираться». Он, понимаете ли, тоже чувствует…
Впрочем, если на тебя все время орать матом, то через месяц ты перестанешь реагировать. Душа твоя станет грубой, и тебе уже будет легче согласиться выполнить сомнительное поручение начальства. Для этого и орут.
ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО
Вы задумывались, почему мы так плохо, так косноязычно говорим? Политика правительства, что ли, такая? Будто специально подстроено, чтобы народ не умел выразить свои мысли. И в самом деле: у нас нигде не учат простой народ правильно разговаривать. Сколько раз, идя по своей родной Твери, я ловил себя на мысли: как странно, что в городе нет ни одной открытой площадки для речей и свободных дискуссий. Миллион пивных, баров, казино, танцплощадок, а тверского Гайд-парка нет. И в пивных не слышно речей. Так, журчит подземным ручейком бессодержательная беседа, жидкая, как разбавленное пиво.
Да и зачем нам это искусство? Рабам сгодится и матерщинка. А в том, что мы все еще рабы, сомневаться не приходится. Нас выдает собственная речь. Даже у хозяев нынешней жизни до сих пор сохранились рабские привычки грязно материться.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Надеюсь, что когда-нибудь искусство слова затребуется вновь. Свобода и демократия призовут ораторов, способных блестяще излагать свои мысли, прекрасно знающих великий и могучий русский язык. Нам всем это просто необходимо для дальнейшего развития страны.
И не сомневаюсь, что постепенно выйдет из моды восхищение матом, а также блатными песнями, татуировками и умением пить неразбавленный спирт.
Скорей бы! Давно пора расстаться с лагерной культурой и прочими родовыми знаками нашей недавней рабской действительности.
|
Дата/Время: 04/09/06 18:00 | Email:
Автор : ЛЕВ ЛЕВИНСОН |
сообщение #060904180036 |
| ____________ | Лев Левинсон
"МЫ БЕЗУМНЫ ХРИСТА РАДИ"
В ст. 15 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» государство расписывается в уважении внутренних установлений религиозных организаций, делая при этом важную оговорку: «если указанные установления не противоречат законодательству Российской Федерации». Там же религиозным организациям разрешается действовать «в соответствии со своими внутренними установлениями, если они не противоречат законодательству».
Законодательство, о котором идет речь, – не только Уголовный кодекс, который предписывает чтить молва. Это и сам закон «О свободе совести…», содержащий множество запретов и ограничений религиозной деятельности. Это и Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности», образчик идеологического права. Законы эти весьма специфические, обусловленные злобой дня и игрой кремлевских шулеров. Естественно, менее всего соотнесены они с вероисповедными потребностями и религиозным своеобразием.
Взять закон об экстремизме. В нем указывается:
«В случае, если руководитель или член руководящего органа общественного или религиозного объединения либо иной организации делает публичное заявление, призывающее к осуществлению экстремистской деятельности, без указания на то, что это его личное мнение, а равно в случае вступления в законную силу в отношении такого лица приговора суда за преступление экстремистской направленности соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация обязаны в течение пяти дней со дня, когда указанное заявление было сделано, публично заявить о своем несогласии с высказываниями или действиями такого лица. Если соответствующие общественное или религиозное объединение либо иная организация такого публичного заявления не сделает, это может рассматриваться как факт, свидетельствующий о наличии в их деятельности признаков экстремизма» (ст. 15). При этом экстремистской деятельностью, согласно тому же закону, может быть признано все, что власти сочтут «подрывом безопасности» или «возбуждением религиозной розни». Кто при этом возбуждается, не суть важно.
Представим себе иерархически устроенную организацию (например, Римско-католическую церковь). Представим, как она будет в течение пяти дней заявлять о своем несогласии с высказываниями Папы. Или, например, буддисты, обязанные, следуя этой норме, организованно не согласиться с высказываниями Далай-ламы, если эти высказывания признают экстремистскими по просьбе китайских товарищей. Трудность лишь в том, что религиозные смыслы существуют тысячелетия, а Федеральный закон от 25 июля 2002 г. покроется плесенью лет через пять.
[…]
По закону «О свободе совести…», «действия, направленные на осуществление экстремистской деятельности» служат основанием для ликвидации религиозного объединения как юридического лица и запрета его как общины единоверцев. На какой казуистике могут основываться прокурорские изыскания насчет экстремизма, видно по процессу о ликвидации московской организации Свидетелей Иеговы. Решением Головинского районного суда от 26 марта 2004 г. Свидетелям был, по сути, вменен экстремизм, каковым, по закону о противодействии ему, является «пропаганда религиозной исключительности». Но запрет молитвенных собраний есть, в христианском понимании, дьявольское покушение на божественное, ибо сказано: «Где двое или трое собраны во имя мое, там я посреди их» (Мф. 18:20).
Закон «О свободе совести…» строг к фанатикам и благосклонен к покупателям «святой воды», бизнесменам, ставящим свечки, и к Алексию II. При этом православие как таковое с его декларированной в преамбуле закона «особой ролью» преподносится как проверенное и безопасное для здоровья вероисповедание, сочетающее в себе наглядную историю отечества (Ледовое побоище, Куликовская битва), этнографический театр, русскую кухню и – за неимением иной – национальную идею. Столь внушительный набор ценностей оставляет за бортом основы христианского учения, то есть Новый Завет Иисуса Христа – подобно тому, как образами Анатоля Курагина и Наташи Ростовой вытесняется из сознания школьника этическая проповедь Толстого.
Между тем и в православии, и в других религиях, именуемых «традиционными», поскольку они остаются живыми религиями, существует весь набор наказуемого – «экстремизм», «тоталитаризм», «негативные психические воздействия». Обозначить это следует не для того, чтобы уличить православие (сосредоточусь на нем) в антиобщественности. Во внеположности духовного опыта одномерной секулярной обыденности, в инаковости «божественного» образа жизни и есть подлинное религии (приходящее из снов, страха, незнания, от предков, из загробного мира), ее суть, то Царство Небесное, которое «подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все» (Мф. 13:33; Лк. 13:21). И законы Царства Небесного не только не есть законы «князя мира сего», но зеркальны им, как в сказке Кэрролла.
Государство почитает себя вправе оценивать основы вероучения, разыскивать в отношении общины к семье и браку, к образованию, в особенностях отношения к здоровью последователей той или иной религии ограничения для членов и служителей организации в отношении их гражданских прав и обязанностей (ст. 11 Закона «О свободе совести…»). Основаниями для ликвидации и запрета религиозного объединения закон называет, в частности, «посягательство на личность, права и свободы граждан», «совершение развратных действий», «принуждение членов и последователей религиозного объединения и иных лиц к отчуждению принадлежащего им имущества в пользу религиозного объединения» (ст. 14).
[…]
«Отношение к семье и браку» заслуживает особого разговора. Что должны были бы указывать православные христиане (если бы с них, а не только с «сектантов», спрашивали органы юстиции), да и христиане неправославные, отвечая на этот пункт регистрационной анкеты? «Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19:29).
Конституция России обязывает трудоспособных детей, достигших 18 лет, заботиться о нетрудоспособных родителях (ст. 38). Евангелие не соответствует Конституции. Оно призывает возненавидеть отца и мать (Лк. 14:26), потому что «враги человеку – домашние его» (Мф. 10:36). Пример этому показал сам Иисус, не признавший мать по крови матерью, братьев по крови – братьями: «И указав рукою своею на учеников своих, сказал: вот матерь моя и братья мои» (Мф. 12:49).
По Максу Веберу, «то, что спаситель, пророк, священник, духовник и брат по вере должен стать верующему ближе, чем кровные родственники или члены семьи как таковые», является в религиях спасения (к каковым относится и христианство) само собой разумеющимся. При этом «чувство религиозного братства – чем последовательнее проводились его принципы, тем сильнее – всегда сталкивалось с порядками и ценностями мирской жизни»[1].
Что касается отношения к браку и сексуальности, то, конечно, религиозное неприятие их в так называемом Богородичном центре – Церкви Божией Матери Державной бросается в глаза. Мистические переживания «Царства непорочного зачатия» и жизни «через лоно Божией Матери, где похоть рассеивается» у Иоанна Береславского, предстоятеля этой церкви, влекут за собой отрицание естественной половой жизни – «греховного эроса», от которого должно отказаться христианину вместе с «родовыми поражениями в крови»[2]. Но ведь то же самое есть не только в экстатичном богородичном христианстве Береславского, но и в самом что ни на есть «традиционном» православии, великие подвижники которого из боязни «обратиться в ничто, приблизившись к женщине» (по свидетельству Иоанна Мосха), «не допускали на глаза себе не только сестер, но даже родных матерей»[3]. А жития киево-печерских святых, изобилующие описанием всевозможных расстройств, могут служить иллюстрациями для сексопатологии Р. Крафта-Эббинга («истории болезни» Никиты Затворника, отплясывавшего до изнеможения в пустой келье, Иоанна Многострадального, закапывавшего себя по пояс в землю, Моисея Угрина с его мазохизмом и страхом перед половым актом). Недаром Розанов считал «Киевский патерик» отравленным «ядом скопчества»[4]. Все это вполне вписывается в катастрофические выводы комиссии под руководством профессора Ю.И. Полищука, обследовавшей в 1995 г. «жертв тоталитарных сект»: «Исчезает половое влечение у молодых людей. У женщин прекращаются менструации, у мужчин наступает половая импотенция, что свидетельствует о прекращении функции половых желез, об искусственном ее подавлении, что можно обозначить как психическую кастрацию с прекращением детородной функции»[5].
Вытеснение сексуальности приводит не только к различным патологиям, но и к тем самым упомянутым в законе «развратным действиям», в совершении которых односторонние правоприменители склонны обвинять лишь «Семью» Дэвида Берга и неотантрические культы. В 80-е гг. в круг «православного чтения» попала и снискала популярность «Тайная исповедь», составленная игуменом Амвросием (Юрасовым) [6]. Когда эта самиздатская книжка попала в руки покойному патриарху Пимену, первоиерарх пришел в ярость, сочтя ее богомерзкой проповедью разврата. Юрасов, ставший затем настоятелем созданного им женского монастыря (что достаточно необычно для РПЦ), предлагал грешницам такие вопросы:
«Не сотворила ли грех с мужем в задний проход или сзади.
Не ложилась ли на мужа; не ложилась ли на него пьяного или спящего.
Не вкладывала ли кому язык в уста, или тайный член целовала, или тебе язык в уста вкладывали или в лоно и целовали лоно и глазами смотрели.
Не сотворила ли греха сама с собою перстом или неким предметом, до удовлетворения.
Или подруга тебе так блуд сотворила, а ты ей.
Не сотворила ли блуд со священником, монахом или отцом духовным.
Не сотворила ли с кем блуд, а он потом стал твоим духовным отцом»[7].
И далее по списку, вплоть до скотоложства.
Это текст – отнюдь не видения «младостарца» Амвросия, а лишь слегка адаптированная перепечатка из трехтомника А. Алмазова «Тайная исповедь в Восточной Православной Церкви» (Одесса, 1894. Т. III. Приложения). Амвросий, тиражируя «тайные исповеди», действовал так, как учат святые отцы, что и раздражало советского патриарха, в задачи которого входило поддержание храмовых декораций, но отнюдь не распространение глубинного «православия жизни».
Возьмем «Лествицу» преподобного Иоанна Синайского (Лествичника), одно из наиболее ярких и по сей день почитаемых в церковной среде творений восточного монашества. В нем мы найдем, с одной стороны, паноптикум душевных расстройств, с другой – образцы святости, с третьей – мощнейшие духовные практики. Появись такое сочинение сегодня у тех же «богородичников» или в Церкви Последнего Завета, психиатр проф. Федор Кондратьев из Центра им. Сербского поставил бы диагноз «сектомания», прокуратура обратилась бы в суд о запрете деятельности, а сектовед проф. Александр Дворкин праздновал бы победу.
[…]
Закон предписывает запрещать религиозную организацию, посягающую на личность, права и свободы. Но как быть с добровольным отказом от прав, самоотречением? Иисус Христос или Мария Дэви Христос берут у человека то, что он добровольно отдает. Добровольно ли?
Можно рассматривать веру как аддиктивное состояние. Но свободен ли влюбленный человек от предмета своей страсти?
Равно и положение о том, что отделение религиозных объединений от государства не влечет за собой ограничений политических и гражданских прав членов указанных объединений (ст. 4 Закона «О свободе совести…»), означает лишь недопустимость дискриминации со стороны государства, но ни в коей мере не может быть распространено на внутреннюю жизнь общины, устав которой может предписывать входящему в нее отказ от любых прав, включая свободу выхода.
Описывая восточное монашество III–V вв., Л.П. Карсавин отмечал: «Одни, как Павел Фивский, порывали всякое сношение с миром. Другие, как знаменитая Таис, замуровывались на всю жизнь, получая пищу и питье через маленькое проделанное для этого отверстие (инклузы), третьи сковывали себя цепями так, что могли ходить только в согнутом положении. В V веке в северной Сирии развивается своеобразная форма отшельничества – жизнь на высокой колонне (столпничество). Но всех объединяло покаянное настроение и борьба с плотью во имя спасения души и единения с Богом»[9]. Добровольное пожизненное заточение в скалах практикуется как в тибетском буддизме, так и – по сей день – на православном Востоке.
Весьма коряво Закон «О свободе совести…» запрещает воспрепятствование выходу гражданина из религиозного объединения, если оно сопряжено с угрозой применения «насильственного воздействия» (ст. 14). И здесь законодатель целится в «секты». Но что такое «насильственное воздействие»? Из Уголовного кодекса известно о насильственных действиях, насильственное же воздействие относится, по-видимому, к тем, кто грозит вероотступникам погружением во тьму кромешную, где будет плач и скрежет зубов. Но может ли служить основанием для запрета церкви угроза покидающим ее гееной огненной?
Не менее замечательна готовность органов юстиции осуществлять контроль соблюдения религиозной организацией ее устава «относительно целей ее деятельности» (ст. 25 того же закона). Не говоря о том, что такие полномочия регистрирующего органа избыточны и представляют собой вмешательство в частную жизнь (ибо общественные и религиозные объединения суть производные частной жизни), трудно представить себе, каким образом неверующие чиновники могут проверять, соответствует ли та или иная деятельность целям спасения души, достижения нирваны, реинкарнации.
[…]
Инвективы против сектантства есть чистой воды подмена, когда собственно религиозное отношение к миру и духовный тип сознания преподносятся как исключительное свойство «деструктивных культов». Просто быть православным фанатиком сегодня не в пример комфортнее, чем рядовым российским кришнаитом.
Гарантируя свободу вероисповедания, правовое государство защищает право как соответствующих объединений, так и каждого человека на антиобщественное поведение, то есть на следование целям, отличающимся от общепринятых в секуляризованном мире, на иной образ жизни, иную систему ценностей, что в православии так и называется – иночество. Пределом этой защищенной антиобщественности могут быть только уголовные законы, применяемые, когда осуществление прав и свобод верующих нарушает права и свободы других лиц.
|
Дата/Время: 31/08/06 08:48 | Email:
Автор : ЕПИСКОП АГАФАНГЕЛ |
сообщение #060831084802 |
| ____________ | ЕПИСКОП АГАФАНГЕЛ, РПЦЗ (Л)
ЗАМЕТКИ О СОБОРНОСТИ
(ФРАГМЕНТЫ)
СОБОРНОСТЬ И МОСКОВСКАЯ ПАТРИАРХИЯ
С сожалением следует констатировать, что в Московской Патриархии, в силу исторических причин, принципы соборности отсутствуют на всех уровнях — низовом, т.е. отсутствует тесное общение прихожан в приходах (бывают, наверное, единичные исключения), епархиальном и общецерковном. Ныне там сложилась обстановка, при которой священноначалие препятствует восстановлению соборности и пытается сохранить авторитаризм, привнесенный сюда со времен узурпации церковной власти митрополитом Сергием (Страгородским). Даже стало модным в последнее время именовать Московскую Патриархию "Патриаршей Церковью". Но мы знаем, что Православная Церковь — не Патриаршая или Синодальная — она Соборная, что мы исповедуем в Символе веры. А вот название "Патриаршая Церковь" как раз наиболее подходит к тому устройству, которое имеет ныне Московская Патриархия (все же, надо признать, сделан значительный шаг вперед от бывшей совсем недавно "советской церкви"). Происходящие в МП Соборы до сих пор носят формальный характер, чаще всего они собираются для придания легитимности заранее принятым решениям, как это было в случае с самым первым Собором МП, созванным по указанию Сталина в 1943 году для утверждения назначенного им Патриарха. На этот Собор, как мы помним, были свезены на самолетах только лояльные советской власти архиереи, которые "соборно" и закрепили принятое Сталиным решение. С тех пор функция Соборов МП сводилась к формальному подтверждению документов, приготовленных специальным идеологическим отделом (состоящим исключительно из членов коммунистической партии), или одобренных этим отделом. Сейчас этого, слава Богу, нет. Однако в нынешний период механизм "протаскивания" документов, подготовленных Синодом или ОВЦС, через Собор остался прежним, как в советские времена.
В процессе диалога РПЦЗ и МП чем дальше, тем больше раскрываются черты и свойства сторон в глазах друг друга. После внимательного ознакомления с ходом работы, приводимыми доводами и согласованными комиссиями документами, все яснее проявляется именно отсутствие соборности в Московской Патриархии. Мы не можем определенно утверждать: является или нет, скажем, экуменизм или сергианство вероисповеданием МП, поскольку там есть как противники, так и убежденные сторонники этих ересей. Однако общее, соборное мнение Патриархии при этом отсутствует. Когда нет соборности, то невозможно определить вероисповедание той или иной группы верующих — как прихода, так и епархии, так и всей Церкви в целом. Только на приходском собрании можно выяснить общее мнение членов прихода, только на епрахиальном собрании — епархии, только на проведенном честно Поместном Соборе — вероисповедание Поместной Церкви. В МП, к сожалению, даже одно и то же заявление Патриарха могут трактовать в зависимости от обстановки — когда нужно, то это общецерковное волеизъявление, если нет — то частное мнение. А как на самом деле — установить невозможно. В переговорном процессе РПЦЗ и МП не ясно, с кем в действительности мы ведем переговоры — с частными лицами (что наиболее вероятно) или с представителями всей Московской Патриархии, выражающими ее соборную точку зрения (которая неизвестна даже самой МП).
По этой причине все споры, которые ведутся вокруг того, "замешена неправда" или нет в Московской Патриархии, совершенно бесплодны, мы этого не сможем узнать, пока не выскажется о всех наболевших вопросах ее свободный Собор с участием соборно избранных представителей от духовенства и мирян.
Важно подчеркнуть, что во все времена (кроме советского периода) Соборы обязательно собирались тогда, когда возникала неопределенность в тех или иных вопросах и, в силу этого, необходимость найти верное и точное определение предмета. То есть, Соборы собирались тогда, когда не было ответа на вопрос и необходимо было этот ответ найти. Без Собора это сделать невозможно.
СЕРГИАНСТВО ЕСТЬ ЕРЕСЬ
Часто приходится слышать, что МП не нарушила никаких догматов. Это не так. В МП нарушен догмат о Церкви — отсутствие соборности делает догмат о Церкви ущербным. То, что называют "сергианством" есть ересь, поскольку в МП именно сергианство, во всех его проявлениях, противостоит соборности — тому неотъемлемому свойству Церкви, которое мы исповедуем в Символе веры. Со времен митрополита Сергия (Страгородского) в МП искажено внутреннее устроение Церкви, когда соборность подменена провластным администрированием и авторитаризмом.
Экскурсы многих в Синодальный период в данном случае не подходят, поскольку жизнь Церкви в это время хоть и можно признать ущербной, но хранящей неповрежденное Священное Предание внутри церковной ограды. К тому же, Поместный Собор 1918 года, навсегда подвел черту в этом вопросе, и возвращаться к нему вновь нет смысла.
Если же вернуться в 1927 год, то, следуя духу и канонам Православной Церкви, митрополиту Сергию надлежало бы издавать не свою печально известную декларацию, а послание, подобное тому, которое обнародовал митрополит Агафангел (Преображенский) в июне 1922 года, тогда, когда патриарх Тихон, находясь в заключении, поручил ему стать во главе Церковного управления. В этом послании, митрополит Агафангел, в условиях попытки захвата власти в Церкви большевиками и обновленцами, распорядился православным архипастырям и пастырям перейти на Указ №362: "Возлюбленные о Господе Преосвященные Архипастыри! Лишенные на время высшего руководства, вы управляйте теперь своими епархиями самостоятельно, сообразуясь с Писанием, церковными канонами и обычным церковным правом, по совести и архиерейской присяге, впредь до восстановления Высшей Церковной Власти".[14]
Аналогичная резолюция в том же, 1922 году, была принята епархиальным собранием под председательством митрополита Кирилла (Смирнова): "Суть резолюции: В апостольскую эпоху центра не было (по Болотову). Мы имеем руководством Послание 1920 г. (об автономном управлении). Постановили: А). Сочувствовать мероприятиям, клонящимся ко благу Церкви; В). Лояльность местной церковной власти к гражданской власти; С). При необходимости (если Собор не будет православным и Церковный Центр будет самочинно захвачен — прим. составителя А. Журавского) — возвращение к апостольскому времени в управлении, децентрализация".[15]
Эти документы двух выдающихся иерархов, новомучеников и исповедников, подлинно направлены на защиту Церкви и ее внутреннего, а не внешнего устроения, в условиях тоталитарных гонений, и именно этими документами Церковь должна руководствоваться в будущем — в условиях грядущих антихристовых времен, а не предательской декларацией митрополита Сергия.
Без соборности Церковь распадается внутренне и превращается в простую организацию, поддерживающую свое существование, как любая организация, административными атрибутами — аппаратом управления, юридическим лицом, банковскими счетами и имуществом и т.п. (к слову сказать, стремлением сохранить себя именно как организацию, не считаясь с канонами, являются попытки в наши дни высших иерархов МП на Украине стать депутатами от политических партий в выборных органах гражданской власти). Само по себе нет ничего плохого в этих внешних атрибутах, однако, всегда готовясь ко временам антихриста, Церковь должна, при возникшей необходимости, в любой момент иметь силы расстаться со всеми свойствами гражданской организации, которые предполагают внешнюю зависимость, и, сохраняя свою свободу, оставаться объединенной не ими, но православной верой и соборностью — как в первые века христианства. В этом подали нам пример для подражания на все оставшиеся до Страшного суда времена Российские новомученики и исповедники. И именно поэтому нам следует настаивать на безоговорочном соборном осуждении сергианства.
***
Еще раз повторюсь: речь идет о том, что в Московской Патриархии имеет место серьезное искажение догмата о Церкви, и закрывать на это глаза мы не можем. Поэтому (помимо прочего), без восстановления соборности в МП и соборного осуждения сергианства, невозможно, на мой взгляд, даже евхаристическое общение с этой структурой.
В настоящее время, только соборность может помочь МП подняться из того состояния, в котором ныне она пребывает, и возродить в ней подлинный православный дух. Трудно надеяться на выздоровление МП, пока, например, верующий народ не получит возможность самому выбирать из своей среды наиболее достойных как сана священнического, так и архиерейской кафедры. Так же и объединение РПЦЗ и МП не может быть вне соборности. Объединение в истине есть вхождение в состав общего, единомысленного по всем догматическим и каноническим вопросам, свободного Собора.
Без утверждения принципа соборности нет надежды на возрождение православия.
Из сказанного следует вывод, что нам (то есть, приходам РПЦЗ в своем отечестве сущим), следует приложить максимум своих усилий, для того, чтобы реализовать те основы приходской и епархиальной жизни, которые были заложены в принятых документах Поместного Собора Российской Церкви в 1918 году (а приходам РПЦЗ в рассеянии, соответственно, их удержать). Нам жизненно необходимо продолжить дело, начатое Поместным Собором и затем прерванное годами гонений и лихолетий. В нашем отечестве, это, прежде всего, — дело возрождения церковного прихода, как первичного звена в общем устроении православной церковной жизни, и возрождение жизни епархиальной, объединяющей воедино всех верующих в границах епархии.
"С чего начинать устроение православного прихода? При объявленной не только вероисповедной свободе, но и при несомненном гонении на Церковь, надлежит прежде всего выяснить, кто действительно принадлежит к Церкви Христовой, кто, при всех опасностях за веру, охотно принимает слово Апостолов о Христе Спасителе в жизнь вечную. Для сего надлежит теперь же по приходам произвести запись всех, желающих принадлежать к данному приходу при том или ином храме. Подготовляя к такой записи христиан в приходскую книгу, и надлежит вести с православными и в храме и по селениям беседы: о спасительной вере, о Церкви, вне которой нет и не может быть спасения, о церковной жизни, о православной приходе, о приходской жизни и деятельности о непременном личном участии всякого прихожанина в устроении прихода, как священном долге христианина для спасения его души, без исполнения какового долга христианин будет мертвым членом в теле".[16]
Поскольку принципы соборности продекларированные Поместным Собором фактически реализованы в РПЦЗ, одной из главнейших наших задач является перенесение накопленного опыта приходской жизни Русской Зарубежной Церкви в наши условия. Многие положения, ставшие нормой в зарубежных приходах, совершенно отсутствуют в приходах в отечестве. За рубежом, например, община содержит свой приход, уплачивая ежемесячные членские взносы (своего рода, обязательную прежде "десятину"). В условиях жизни в отечестве, притом, что интерес к православию, как в России, так и Украине, с каждым днем угасает, рано или поздно наступит время, когда сократится до минимума "спонсорская" помощь извне (в том числе и поток треб), и практически каждый приход, подлинно став "малым стадом" окажется перед проблемой выживания. Многие приходы уже сейчас стоят перед этим фактом. Наступило такое время, когда реальная забота членов общины о поддержании жизнедеятельности своего прихода крайне необходима и у нас.
Насущной потребностью также является организация новых форм взаимного общения представителей разных приходов — практикуемые в РПЦЗ съезды регентов, молодежи и другие межприходские и межепархиальные собрания клира и мирян. Необходимым является организация деятельности приходских сестричеств, так широко распространенная в зарубежье; организация воскресных школ, подобных тем, которые имеются почти при каждом приходе Зарубежной Церкви; организация деятельности попечительств, благотворительных фондов и т.п. То есть, восстановление всевозможных форм соборной жизни Церкви, которые с каждым днем становятся все более необходимы даже для простого выживания Православной Церкви в современных условиях. Причем это касается как РПЦЗ, так и МП. При этом соборность должна стать свойством всего церковного организма, а не какой то его части — соборное устроение епархиальной жизни может сложиться только на основании соборной жизни приходских общин.
Причем, этот вопрос далеко не второстепенный, как это может показаться некоторым, но один из самых главных.
|
Дата/Время: 30/08/06 06:43 | Email:
Автор : |
сообщение #060830064318 |
| ____________ | Игумен Вениамин (Новик).
КРАТКИЕ ИТОГИ 2004 ГОДА.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЛОГ
За 1000 лет истории русский народ так и не создал приличной цивилизации. Ибо назвать цивилизацией то общественное образование, где 20% пребывает в полной нищете, 50% не живет, а выживает без всяких планов на будущее (так показывают социологические опросы) нельзя. Если раньше это можно было объяснять "историческими трудностями", "холодами" и т.п. то теперь это не так. Но даже не это плохо, а то, что основная масса пребывает в бессмысленном и безвольном (протоплазменном) состоянии, не понимая своего положения. А кто понимает, тот не верит, что можно что-то изменить.
Есть отдельные немногочисленные трудоголики (этакие постсоветские яппи), но их судьба при общей политической неразберихе и наметившемся возврате к прежнему застойному социализму очень проблематична (евроквартиры посреди загаженных лестниц не спасут). Можно, конечно, надеяться на чудо "великого пробуждения". Но пока и этого не заметно. Господь – чудотворец, но не фокусник. Он не сделает за людей то, что они могут и должны сами сделать.
Духовная причина печальной ситуации в том, что русский народ не усвоил античное наследие, включая римское право, и принял христианство в очень усеченном обрядоверческом и ритуалистическом варианте. На эту тему есть хорошие работы Г.П. Федотова, Н.А. Бердяева, П.А. Флоренского, С.С. Аверинцева... Отдельные светочи-подвижники и энтузиасты "малых дел" не меняли и не меняют, в целом, мрачную картину.
Кроме того, в России не было эпохи Просвещения (оно состоялось лишь в нескольких головах). Поэтому нет культуры рационального продумывания вопросов практического приложения главных христианских ценностей: уважения к Богу и к людям. Поэтому в российской психологии продолжает преобладать языческая тяга к интриганству, воровству, взяткам и т.п., что не считается грехом у язычников.
Не удивительно, что в 1917-ом "Русь слиняла в два дня. Самое большее - в три" (В.В. Розанов). Переход от бытового обрядоверия к атеизму оказался удивительно легким. Не все, конечно, стали нехристями, но большая часть населения. После отмены обязательного причастия в Русской армии летом 1917 к чаше добровольно пошло, на радость бесам, всего лишь 10% военнослужащих. В результате началось и до сих пор продолжается беснование, в том числе и словесное. Более того: "Большевизм родился из матерной ругани, да он, в сущности, и есть поругание всяческого материнства: и в церковном, и в историческом отношении. Надо считаться с силою слова, мистическою и даже заклинательною. И жутко думать, какая темная туча нависла над Россией, вот она, смердяковщина-то народная" (Прот. Сергий Булгаков, "На пиру богов", 1918).
Теперь окончательно стало ясно: православные в России почти не читали и теперь почти не читают Библию. Любимая мысль Ф.М. Достоевского о сокровенной истинной сердечной вере русского народа во Христа оказалась ложной. Иначе, помня предостережение апостола Павла (Еф. 5:4; Колос. 3:8), люди с крестами на шее не сквернословили бы на каждом шагу. Вместо "непрестанной молитвы" (1Фес. 5:17), у нас на улицах непрестанное сквернословие. Сегодня же вся Россия по уши сидит в этой словесной чернухе. Одного этого достаточно для полной деградации, как духовной, так и экономической. Отсюда - и массовое пьянство (особенно отличаются русские) и повсеместная грязь. Бог в христианстве именуется Логосом-Словом (Ин. 1:1). Сквернословие это антилогос, антислово, это - безбожие. Грязь в душах порождает повсеместную грязь в жизни.
КУЛЬТУРА
Культуре бедных стран никто не верит. Это главная причина непопулярности русской культуры в мире. Нельзя все время похваляться Чайковским и Достоевским, Толстым и Рахманиновым, толком не зная ни того, ни другого. Пресловутый балет хорошо развивается, как известно, при тоталитаризме, как его эстетический декор. Известно, что ни одна культура не стоит на месте. Русский культурный этнос, конечно, существует, но во что он модифицируется – трудно сказать. Сейчас опять идет разгул первобытных стихий (секс, насилие, борьба за имущество). Все что связано с физиологией всегда актуально и более интересно для широкой публики, чем религия и политика. Очередной период варваризации культуры (антикультура), вероятно закончится, но высокое искусство уже не возродится никогда (если не считать т.н. "высокую моду" – этакую шмоточно-эстетичеcкую развидность "нового балета"). Постмодернизм, массовая культура и политкорректность этого не допустят. В отдельных салонах, конечно, высокое на уровне вкуса будет существовать.
Все "высокое" генетически связано с Богом. Нет Бога – нет и высокого. С утратой веры неизбежно исчезает категория "высокого" как такового. Из русского языка уже исчезли многие слова, а вместе и ними соответствующие положительно окрашенные понятия: "истина, справедливость, добродетель, благо, целомудрие". Большинство школьников стремятся избавиться от "позорной" девственности как можно раньше. Язык насыщается уголовной фразеологий, причем не только в низших слоях общества, но и на уровне высшей администрации. Это опять же связано с никогда не угасающим интересом к физиологии (читай: к сексу), а уголовная фразеология очень, как известно, физиологична. На философском языке это означает исчезновение остатков классических этических универсалий из русского менталитета. Все это, в конечном итоге, может привести к ещё большим безобразиям, после чего из чувства самосохранения у этноса начнется возврат к традиционным ценностям (читай: бюрократической монархии, патерналистскому государству).
ПРАВО
Прежде чем затевать любые реформы необходимо создать независимую судебную власть, юридическую систему, основанную на принципе силы права. По крайней мере, нужна политическая воля к созданию такой юридической системы.
Западная юридическая система основа на Римском естественном праве и христианском уважении к человеческой личности. В России, формально списавшей свою правовую систему с Запада, до сих пор преобладает архаический принцип права силы. Почти никто не верит в силу принципов добра и справедливости, но многие стремятся решать свои проблемы через знакомства и всяческие связи.
ПОЛИТИКА
Для внутренней и внешней политики России характерно отсутствие рационально продуманной доктрины. Политические действия определяются сиюминутными реакциями на события. Отсюда их видимая бессмысленность. Один пример: преждевременные поздравления Путина, адресованные В. Януковичу с целью оказать давление на "меньшего брата" - Украину, который давно таковым себя не числит. Другой вопиющий пример – трагедия в Беслане. Героизм отдельных военных не компенсирует в целом провала операции по освобождению заложников.
Политики как культуры, в аристотелевском смысле, как искусства организации общего блага, как не было, так и нет. В основе русского общественного чувства лежит вера в хорошее начальство (в царя), а не в местное самоуправление. Околокремлевские консультанты и прихлебатели назовут это "просвещенным патриотизмом". "Просвещенный монарх" будет разыгрывать любимый народом вечный спектакль на тему: "Борьба хорошего царя с плохими боярами (олигархами)". Популярность такому царю гарантирована. В России политическая власть тождественна экономической. Администрация президента – главный коллективный олигарх. Принцип разделения властей полностью игнорируется. Строго говоря, государство, как воплощенный принцип справедливости, в России все ещё пребывает в зачаточной стадии.
ЭКОНОМИКА
Для описания российской экономики достаточно несколько строк. Она остаётся сырьевой и полностью зависит от цен на нефть. Экспроприация Алексом и Юстасом "Юкоса" в наперсточном стиле "подставы" нанесла большой материальный ущерб России, о масштабах которого население, занятое ежедневной борьбой за существование, не подозревает.
Лишение льгот самых бедных слоев населения (у номенклатуры они остались) говорит о том, что "есть у революции начало, нет у революции конца!" Грабеж населения, таким образом, продолжается. Никто не будет считать пенсионеров, не дождавшихся денежных компенсаций, скончавшихся в бесчисленных очередях.
ЦЕРКОВЬ
К сожалению, для описания роли РПЦ МП также достаточно несколько строк. РПЦ всегда, если не считать начального периода формирования Руси, была при монархической политической власти, играла роль утешителя "многострадального" населения. Церковь полностью утратила свою пророчески обличительную функцию. Осталась одна сакральная. Но богослужебно-сакральное без пророческого не работает (См. Ис. 1:11-31).
Конечно, что-то положительное делается в плане социальной благотворительности. Но это ничтожно мало. Было бы совсем неприлично вообще ничего не делать. Протестантов, которые могли бы сыграть большую роль с их трудовой этикой, в России ни во что не ставят, дразнят "сектантами".
ИТОГИ:
[…] Россия как территория, конечно, никуда не исчезнет. Сегодня много народа и в магазинах, и в больницах, все больше – на кладбищах. Перед Новым годом интенсивно раскупаются "Самсунги" и прочие "Панасоники". Полностью все русские, конечно, не вымрут. Что-то на этом территориальном образовании, так и не ставшем полноценным государством, будет копошиться, и местами очень даже неплохо (у кого-то – "пир во время чумы", кто-то что-то действительно производит), пока не придут новые варяги (читай: китайцы). Слова В.С. Соловьёва о панмонголизме оказались пророческими.
====================================
Евгений Шацкий
Террор русской православной церкви.
Предисловие.
Настоящий очерк является подготовленным к 2000-летию христианства кратким изложением террористических действий, предпринятых на территории России Русской православной церковью от основания до 1917 года. Актуальность его издания обусловлена некоторой односторонностью современных оценок истории русской церкви. Можно встретить мнения, что православная церковь отличалась от католической особой терпимостью, не проводила насильственной христианизации покоренных народов, не участвовала в "Охоте на ведьм" и т. п. В действительности, ни одна государственная религия или государственная идеология не может существовать без насилия и запугивания, и православие здесь не исключение. В то же время, террор РПЦ (Русской Православной Церкви), действительно был несравним по масштабам с аналогичными действиями Западной церкви. Из перечисленных ниже фактов читатель может самостоятельно сделать вывод о причинах этого. Автор предлагает свою концепцию.
Очерк предлагается вниманию всех любителей отечественной истории.
Церковный террор в Средние Века.
Уникальность прихода христианства на Русь, заключалась среди прочего в том, что князь Владимир оказался первым властителем, который всерьез воспринял заповеди новой веры, а именно, отменил смертную казнь. Как повествует "Повесть временных лет", вскоре к нему прибежали взволнованные греки-священнослужители. "Почему не казнишь разбойников?". "Греха боюсь", - откликнулся князь. - "Как там говорил Господь: "Не убий", "Не судите, да не судимы будете, прощайте, да прощены будете" и так далее". Святые отцы, ничуть не смутившись, тут же процитировали послание Павла к римлянам: "Начальник есть Божий слуга тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое". "Так, что ты для того и поставлен Богом, чтобы различать добрых и злых". Владимир облегченно вздохнул и приказал смертную казнь восстановить. Естественно, церковь заботилась здесь не только о княжеских, но и о собственных интересах - первое восстание против введения христианства произошло уже в 989 году в Новгороде - как, спрашивается, убеждать невежественных язычников без смертной казни?
Характерны две истории о непокорных волхвах. Один, ставший было пророчествовать в Киеве, "в одну из ночей пропал без вести", якобы унесенный дьяволом (НКВД до такого объяснения не додумался). Другой волхв объявился в Новгороде, где принялся хулить веру христианскую и обещать совершение чудес. Власть новгородского епископа пошатнулась и когда он, одев праздничное облачение и взяв в руки крест, призвал новгородцев разделиться на тех, кто верит волхву и верит богу: "князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву". Ситуация разрешилась малой кровью. Князь, спрятав под плащом топор, подошел к волхву и завязал с ним разговор: "А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?". "Чудеса великие сотворю", - ответил ничего не подозревающий богослужитель. Князь вынул припрятанный топор и одним ударом посрамил провидческий дар язычника. Естественно, никакого осуждения такого богословского аргумента как вероломное убийство, со стороны автора летописи не следует. "И пал он мертвым, и люди разошлись. Так погиб он телом, а душою предался дьяволу", - удовлетворенно резюмирует христианский монах.
На православную Русь не распространилась западная "Охота на ведьм". Тем не менее ведьм у нас сжигали. Уже в "Повести временных лет" (под тем же 1071 годом) мы встречаем строки, достойные включения в "Молот ведьм": "Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями" (для сравнения, начало "Молота ведьм" (1487): "Это молот злодеек. Ересь эта не злодеев, а злодеек, потому так и названо. Если бы не женская извращенность, мир был бы свободен от множества опасностей"). В 1204 году, в Суздале были сожжены некие "лихие бабы", устроившие в княжестве неурожай. В 1227 году четырех волхвов сожгли в Новгороде. В 1411 году (почти за сто лет до начала "Охоты" в Европе) двенадцать "жонок вещих" наслали чуму на Псков, за что и попали на костер.
Таким образом Россия, в каком-то смысле, родина "Охоты на ведьм". Не прекратились расправы и позже. В 1575 году, в Новгороде погибли на костре пятнадцать "ведуний". В 1591 году, в Астрахани, подосланные из Крыма колдуны навели порчу на "политического эмигранта" - переселившегося в Россию крымского царевича Мурат-Гирея. Государь Федор Иванович приговорил колдунов-шпионов к сожжению (перед казнью их подвергли всевозможным пыткам, дабы выяснить "по чьему умышлению испортили царевича", но никаких показаний добиться не удалось, возможно, "террористам" просто не в чем было признаваться). От 1647 года до нас дошел указ Алексея Михайловича на имя шацкого воеводы Григория Хитрово, повелевающий "на площади в струбе, облокши соломою, сжечь " женку Агафью и мужика Терешку Ивлева, которые с помощью заклинаний и “нити мертвого человека с приговором” уморили до смерти князя Н. И. Одоевского и нескольких крестьян. В начале 1653 года, из Москвы во все концы царства полетели указы, повелевающие усилить борьбу с ведунами и ворожеями. Преступлением объявлялось иметь "еретические и гадательные книги, и письма, и заговоры, и коренья", а наказанием для тех, кто и после царских указов "от таких злых и богомерзких дел не отстанут" провозглашалось разрушение до основания дома виновного и сожжение в срубе его самого. В 1666 году запорожский гетман И. М. Брюховецкий велел сжечь шесть ведьм, напустивших чахотку на него и его супругу. При подавлении восстания С. Разина в 1671 году были сожжены предводительница одного из отрядов восставших монахиня Алена, признанная "ведуньей" (как за неженское занятие, так и за свою стойкость во время пыток - палачи пришли к выводу, что она колдовским образом не чувствует боли) и бунтовщик Кормушка Семенов, у которого была найдена тетрадка с заговорами. Женка Федосья, обвиненная в порче, попала на костер в 1674 году, в северном городе Тотьме. В 1676 году в селе Сокольском очередным царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев. Последний раз русская ведьма взошла на костер в 1682 году. Это была Марфушка Яковлева, жена водопроводчика, уличенная в наведении порчи на самого царя Федора Алексеевича. Уже в 1731 году вышел императорский указ о сожжении, как самих волшебников, так и обращающихся к их помощи, но нет данных о применении указа на практике.
Следует иметь в виду, что перечисленные женщины (в отличии от большинства жертв на Западе), в основном действительно были профессиональными колдуньями. Из записок английского купца и дипломата Д. Горсея мы узнаем, что ведовство было для женщин, погибших в Новгороде, ремеслом, которым они занимались под покровительством новгородского архиепископа Леонида (на костер они попали после осуждения покровителя за измену). Вообще, из многих источников известно, что ведовство на Руси было широко распространенным, хотя и рискованным промыслом. Кроме государственного террора, как мы видели, достаточно регулярного, им угрожали неофициальные народные расправы (часто с участием местного духовенства) продолжавшиеся еще и в начале XX века. Собиратели русского фольклора братья Соколовы, в вышедшей в 1915 году статье "Белозерская деревня и ее быт", описали один такой случай: "тереховские крестьяне говорили нам, что с. Пятнице на Вешаре соседнего Устяженского уезда как-то сожгли колдунью за то, что она многих "портила". Ближайшим поводом к такой расправе была порча колдуньей одной женщины молодухи (из деревни Володиной ). Муж подговорил крестьян. Они забили окна и двери, обложили дом колдуньи соломой и подожгли...".
Значительно позже чем на Западе и в Византии добралось до Руси аутодафе. Первое сожжение еретиков в России, состоялось в 1504 году, последнее в 1743. Совсем недолго, по сравнению с Западом. И судя по русским источникам еще и крайне редко. Правда, о некоторых случаях казней еретиков мы узнаем из источников иностранных, вероятно, рассказывая о своих подвигах в этой области православная церковь проявила понятную скромность. Об этой области церковного террора подробнее.
Если на Западе центром еретичества был образованный Париж, то в России многие ереси возникли в исполненном демократических традиций, тесно связанном с заграницей, Новгороде. Там же прошли и первые удары церковного террора. В 1374 году, в Новгороде появились трое проповедников: дьякон Никита, стригольник (недопосвященный причетник, имевший на голове особую стрижку) Карп и третий, имя которого источники не сохранили. Выяснилось, что прибыли они в "вольный город" из Пскова, спасаясь от преследований тамошнего духовенства. Что, учитывая их учение, было совсем неудивительно, по мнению нечестивых еретиков, грешный, недостойный священник не мог отпускать чужие грехи и проводить святые таинства. Они отрицали необходимость существования церкви, критиковали безнравственность ее служителей, выступали против монастырей. В жизни они рекомендовали воздержание, молитву и книжное учение. Через год все трое были замучены и сброшены в Волхов. Нередко умерщвлялись "стригольники" (как прозвали новую ересь) и в дальнейшем. Впрочем, церковь, следует отдать ей должное, проявляла в этом вопросе некоторую терпимость: в 1427 году, митрополит Фотий, хотя и запретил православным есть и пить с еретиками, повелел также не казнить их смертью: "Толико не смертными, но внешними казнями и заточеньями". Существует предположение, что мягкость к стригольникам московская митрополия проповедовала исключительно с целью ослабить слишком независимую новгородскую епархию.
Повод для первого отечественного аутодафе дала уже не стригольническая, но так называемая "жидовствующая ересь". Основанная, по преданию, заехавшими в Новгород иудеями, она впитала многие другие ереси, существовавшие на русской почве. Жидовствующие отвергали монашество, догмат о троичности и божественности Христа, бессмертие души. В короткое время ересь приобрела много сторонников, в том числе в церковной среде. Ей сочувствовал даже сам Великий князь Иван III (1462 - 1505) (которому особенно нравилось отрицание монашества - князь мечтал о секуляризации монастырских земель). Неизвестно чем бы это кончилось, если бы 12 декабря 1484 года на митрополичий престол Новгорода не взошел некий Геннадий Гонозов - деятель, которого по праву можно назвать отцом русской инквизиции. Зная о распространенных в епархии еретических настроениях он распорядился начать тайное расследование. "Жидовствующие" тщательно скрывали свои взгляды, только в 1487 году, благодаря подслушанной пьяной болтовне, Геннадию удалось напасть на след. Трое изоблаченных были посланы в Москву, где был проведен Собор, осудивший ересь и приговоривший пойманных к избиению кнутом и отсылке к Геннадию на покаяние. Геннадий начал хватать в Новгороде всех подозрительных и предавать тому же наказанию. Еретики перебрались в Москву. Там сторонниками нового учения были протопопы Успенского и Архангельского соборов, архимандрит Симоновского монастыря Зосима, доверенное лицо Ивана III дьяк Федор Курицын и многие другие. В сентябре 1490 года Зосима был даже избран московским митрополитом и приказал Геннадию прислать изложение своих взглядов на христианское вероучение - это означало обвинение в ереси. Геннадий отказался, и вместо этого сам обвинил Зосиму в недостаточном преследовании жидовствующих: "Если Великий князь того не обыщет и не казнит этих людей, то, как нам тогда свести срам со всей земли! Вон фряги какую крепость держат по своей вере: сказывал мне цезарский посол про шпанского короля, как он свою землю-то очистил!" Итак, образцом священнослужителя Гонозов счел Великого инквизитора Торквемаду (приступившего к "очистке", стоившей жизни 8 800 еретикам, в 1481 году). Митрополит и Великий князь эти призывы игнорировали. Тогда он направил послание ко всем русским архиреям, призывая провести собор, "чтобы еретиков казнить, жечь и вешать (...) пытать их накрепко, чтобы дознаться кого они прельстили, чтобы искоренить их совсем и отрасли их не оставить". Сам он немедленно начал пытать нескольких еретиков, высланных к нему до этого и добился показаний против Федора Курицына. Из Москвы ответили, что не верят показаниям, вырванным пыткой. В своем послании Геннадий горько жаловался на эту подозрительность: "Говорят, что я Самсонка мучил; не я его мучил, а сын боярский великого князя, мои сторожи только стояли, чтобы кто-нибудь посула не взял".
17 октября Собор был созван, но Геннадия на него не пригласили. Собор обвинил ряд священнослужителей в том, что они считали иконы, наряду с идолами, делом рук человеческих, признавали кровь и тело христово - простым хлебом и вином и за столь богомерзкие утверждения предал их проклятию и заточению. Семь осужденных направили в Новгород, где Геннадий встретил их по всем правилам инквизиции: посадил лицом к хвосту на вьючных лошадей, надел на голову берестовые шлемы, а на грудь таблички: "Се есть сатанино воинство" и в таком виде ввез в город. Затем берестовые шлемы были сожжены прямо на головах связанных еретиков (здесь Гонозов проявил определенную оригинальность). Двое из подвергнутых такому наказанию сошли с ума и вскоре умерли.
В дальнейшем эстафета борьбы с ересью перешла к Волоцкому игумену Иосифу Санину. В 1493 году Иосиф выступил против, продолжавшего поддерживать ересь, Зосимы и принудил его оставить кафедру. Некоторое время ересь держалась поддержкой Великого князя. Наконец, в декабре 1504 года состоялся новый Собор, окончательно осудивший "жидовствующих". Изобличенные выразили раскаяние, но Иосиф Волоцкий настаивал, что это акт вынужденный и требовал жестокой казни. Иван III поинтересовался насколько подобное обращение с "заблудшими" соответствует христианской морали. Не растерявшийся Иосиф, также как некогда и византийские миссионеры, процитировал одно из посланий апостола Павла: "Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему наказанию повинен будет тот, кто попирает сына Божия? " (Евр. 10, 28 - 29). Крыть было нечем, и 28 декабря трех еретиков в клетке сожгли в Москве, и еще "многих еретиков" в Новгороде. Другие были отправлены в тюрьмы или по монастырям, против чего Иосиф Волоцкий выступил с яростным протестом: "Этим ты государь творишь мирянам пользу, а инокам погибель". Сам он считал, что еретиков следует либо убивать: "Грешника и еретика руками убити или молитвою едино есть", либо, на худой конец, пожизненно отлучать от церкви и заточать в темницу. После смерти Ивана III, Иосифа поддержала светская власть, Великий князь Василий III (1505 - 1533) предписал еретикам "языки резать, иных огню предать".
Несколько смягчился церковный террор при Иване Грозном, который, подобно Ивану III, мечтал о секуляризации церковных земель и потому отрицательно относился к репрессиям в борьбе с Реформацией (известны его слова по поводу Варфоломеевской ночи: "У Францовского короля в его королевстве, несколько тысяч и до сущих младенцев избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое бесчеловечество францовский король над толиким народом учинил и кровь толикую без ума пролил"). В 1554 году, открылась ересь московского дворянина М. С. Башкина, который самостоятельно трактуя Новый Завет обнаружил там следующие тезисы: любовь к ближнему, равенство людей, недопустимость рабства. Башкин отпустил своих холопов и призвал тоже самое сделать других. В области религии, он отвергал церковные обряды, поклонение иконам, церковное покаяние ("как перестанет грех творить, так хоть у священника не покается, так не будет ему греха"), считал жития святых - баснословием и т. п. Решающее влияние на учение Башкина оказало реформаторское движение в Европе. На церковном Соборе он был приговорен к вечному заточению. Сочувствовавший ему троицкий игумен Артемий и некоторые другие были сосланы (любопытно, что церковные иерархи настаивали на казни, за еретиков заступился царь). Артемий бежал из ссылки и эмигрировал в Литовское государство. В это же время власти задержали монаха Феодосия Косого с несколькими последователями. Косой отвергал бессмертие души, иконопочитание, институт рабства. Они также были сосланы и бежали в Литву. Один русский еретик, прозванный в Литве “вторым Лютером”, рассказывал, что в Москве его должны были сжечь, но царь отменил смертный приговор. Однако милосердная политика продолжалась недолго, когда в 1563 году московские войска взяли литовский город Полоцк, захваченный там приверженец Косого Фома был утоплен. Это ужесточение мер связано с тем, что Россия начала войну с лютеранской Литвой и на отечественных протестантов стали смотреть, как на пособников противника (московский митрополит провозгласил целью войны священную борьбу православного воинства против “прескверных лютор” - в действительности "джихад", конечно, преследовал цели выхода к Балтийскому морю). Взятие Полоцка вообще было настоящей оргией религиозного террора. Все жители-лютеране были высланы в Россию. Иудеи - поголовно утоплены. Католические монахи цистерианцы - обезглавлены. С другой стороны любопытно, что когда православное духовенство потребовало запретить лютеранам-переселенцам протестантское богослужение - царь отказал. Более того, царь наказал московского митрополита, силой заставившего одного немца принять православие. По немецким источникам, митрополит принужден был заплатить за насилие над лютеранином 60 000 рублей (Иван IV рассчитывал включить Литву в Московское государство и не хотел раздражать новых подданных до завершения военных действий).
Грозного сменил крайне благочестивый Федор Иоаннович. Об одной из устроенных при нем казней сообщает английский посланник Флетчер: "муж и жена содержались целых 28 лет в тюрьме, до тех пор, пока они превратились в совершенных уродов по волосам, ногтям, цвету лица и прочему, и наконец, были сожжены в Москве, в маленьком доме, который нарочно для того подожгли. Вина их осталась тайною, но вероятно, что они были наказаны за какую-нибудь религиозную истину, хотя священники и монахи уверили народ, что эти люди были злые и проклятые еретики". Возможно, протестант Флетчер ошибался, считая казненных своими единоверцами, но как было на самом деле сказать невозможно, ибо русские источники о данной казни скромно умалчивают. Итальянец Петр Петрейи, побывавший на Руси в начале семнадцатого столетия сообщал, что святотатцев сажали на кол, а затем сжигали их трупы. В Соборном Уложении, принятом в 1649 году и действовавшем два столетия - нарушителей божественного и церковного закона было предписано казнить огнем.
Террор русской церкви в Новое время.
В 1653 - 58 гг. патриарх Никон провел церковную реформу, разделившую священнослужителей на старообрядцев и никониан. Обе стороны объявили друг-друга еретиками. Глава старообрядцев Аввакум с тремя единомышленниками был заточен в подземной тюрьме города Пустоозерска и плодотворно занимался там литературной деятельностью. Касался он и вопроса применения террора по отношению к еретикам. "Житие": "наших на Москве жарили, да пекли: Исаию сожгли, и после Авраамия [между 1670 и 1674 годами] сожгли, и иных поборников церковных многое множество погублено, их же число бог изочтет. Чудо, как то в познание не хотят приити: огнем, да кнутом, да виселицею хотят веру утвердить! Которые-то апостолы научили так? – не знаю. Мой Христос не приказал апостолам так учить, еже бы огнем, да кнутом, да виселицею хотят в веру приводить". Это о репрессиях против своих сторонников. А вот о противниках (из письма царю Федору Алексеевичу): " А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илья пророк, всех перепластал в единый час (...) Перво бы Никона, собаку, и рассекли начетверо, а потом бы никониян". Вообще, обличение террористической политики по отношению к своим сторонникам и признание ее вполне нормальным явлением, когда дело обстоит наоборот, является общим местом политической пропаганды.
Казни старообрядцев приобрели массовый характер. "В Казани никонияне тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире - шестерых, в Боровске - четырнадцать человек", - сухо фиксировал Аввакум дошедшие до него сведения о казнях единоверцев. С 1668 по 1676 год продолжалась осада воспротивившегося церковной реформе Соловецкого монастыря. По взятию его все монахи, по выражению церковного историка, "подверглись достойной казни" - частью изрублены, частью повешены: за шею, за ноги, двое вожаков за ребро.
14 апреля 1682 года были сожжены в земляном срубе Аввакум и три других узника Пустоозерска. Летом того же года в Москве состоялось старообрядческое восстание, поддержанное стрельцами. Глава восставших Никита Пустосвят (прозвище, конечно, дано православными оппонентами) добился диспута о вере с никонианами. Несмотря на присутствие патриарха и царевны Софьи, диспут проходил бурно, ругань сменялась кулачным боем. В итоге старообрядцы покинули Грановитую палату с торжествующими криками: "Победихом, победихом! Мы всех архиреев перепрехом и посрамихом!" На следующий день, восстание было подавлено, Никита Пустосвят схвачен и 11 июля 1682 года казнен на Лобном месте. В 1685 году был принят специальный указ, предусматривающий сожжение в срубе за старообрядческую агитацию и за возвращение в раскол после покаяния, и более мягкие меры (кнут, ссылка, штраф) за тайное исповедание старообрядчества и укрывательство раскольников. Основной мотив - помешать распространению ереси. В 1720 году, расколоучитель Александр Дьякон, ранее отрекшийся от раскольнических взглядов, явился в Петербург и подал Петру I донесение, в котором полностью раскаивался в своем отречении. Отважный фанатик был обезглавлен и сожжению подверглось только мертвое тело.
Раскольники постепенно переселялись за рубеж, либо на окраины государства. Крупная старообрядческая община образовалась по реке Иргизу в саратовском крае, в 1727 году казанский архиепископ писал, что без воинской команды в слободы на Иргизе "въезжать опасно". В 1762 году Екатерина II, несмотря на протест официальной церкви, объявила об амнистии беглым раскольникам. В дальнейшем, антираскольническое законодательство все больше смягчалось. В 1780 году появились даже старообрядческие церкви и монастыри (на Иргизе). Александр I дозволил старобрядческим попам именоваться священниками, утвердил секретные инструкции 1822 года "о попах и молитвенных домах старообрядцев", которые предписывали не трогать православных попов, перешедших в старообрядчество и не касаться старообрядческих церквей. Последняя вспышка борьбы со старообрядцами пришлась на царствование Николая I, ярого сторонника унификации всех областей жизни. Вступив на престол, он объявил политику правительства: действовать так, чтобы наличные раскольники дожили свой век, а новых не появилось. В 1826 году были сняты кресты со старообрядческих церквей, запрещены постройка новых и ремонт старых зданий. В 1827 году старообрядческим попам запретили переезжать из уезда в уезд. В 1832 году, было предписано возвращать епархиальному начальству попов, перешедших в раскол (большая часть раскольников продолжала считать, что благодать лежит лишь на священниках, рукоположенных церковью). Затем последовал разгром старообрядческих монастырей в Иргизе (во исполнение неоднократных требований духовенства, игнорируемых в предыдущие царствования). В Средне-Воскресенском монастыре, в ход пришлось пустить казацкую команду, действующую ногайками и пожарных, обливавших толпу из шлангов; дело было в начале марта и более тысячи человек были связаны обледеневшими. Показывая приехавшим с командой православным священнослужителям на эту груду полузамерзших тел, губернатор весело предложил: "Ну, господа-отцы, извольте подбирать, что видите". Преемники Николая окончательно прекратили преследования старообрядцев: в 1858 году было допущено раскольническое богослужение в домашних церквях и молельнях, а в 1883 - вообще дозволено свободное отправление старообрядческого культа.
Что касается церковного террора, не связанного с расколом - последние его яркие проявления относятся к концу XVII – началу XVIII века. Еще в 1687 году была основана Славяно-греко-латинская академия - первое русское высшее учебное заведение. По совместительству это учреждение занималось борьбой с инакомыслящими: "И о сем им блюстителю со учительми тщатися крепце еже бы всякого чина духовным и мирским людям, волшебных и чародейных и гадательных и всяких от церкви возбраняемых и богохульных и богоненавистных книг и писаний у себя никому весьма не держати и по оным не действовати, и иных тому не учити. А у них же таковые книги или писания ныне суть, и оным таковые книги и писания сожигати... Аще же кто сему нашему царскому повелению явится противен и отныне начнет кто от духовных и мирских всякого чина людей, волшебные и чародейные и гадательные и всякие от церкви возбраняемые и богохульные и богоненавистные книги и писания у себя коим ни буде образом держати и по оным действовати, и иных тому учити, или и без писания таковая богоненавистная дела творити, или таковыми злыми делами хвалитися, яко мощен он таковая творити, и таковый человек за достоверным свидетельством без всякого милосердия да сожжется" (14 параграф грамоты об учреждении Академии). Академия ведала духовной цензурой, надзирала, как за школьным, так и за домашним образованием, наконец, пользовалась правом судить изобличенных еретиков. Назовем только двух жертв этого весьма своеобразного учебного заведения.
В 1689 году в срубе на Красной площади был сожжен протестантский пастор Квирин Кульман. В 1691 году был приговорен к вечному заточению выдающийся русский поэт, историк и просветитель Сильвестр Медведев, обвиненный в т. н. хлебопоклонной ереси (чисто обрядовое разногласие). Через месяц Медведев был казнен, в основном по политическим мотивам (поддержка царевны Софьи против Петра), но среди обвинений фигурировало и то, что он прельщался "киевскими новотворными книгами", сближавшими православие с католицизмом.
24 октября 1714 года, церковный собор в Москве осудил кружок профессора Тверитинова, отрицавший почитание икон и мощей (причем ранее вынесенный по этому делу приговор сената об освобождении подозреваемых был проигнорирован, на основании того, что еретики "суд гражданский обольстили"). 29 ноября один из членов кружка, Фома Иванов (изрубивший, находясь в заключении, икону с образом одного из святых), был сожжен в срубе все на той же Красной площади, характерная деталь - на медленном огне. Дальше дело перешло в Петербург и затянулось. 22 января 1716 года Петр I подписал следующий именной указ: "Указ господам Сенату. По делу Дмитрия Тверитинова, розыскав, и оное конечно вершить, и которые по тому делу приносят или принесут вины свои, тех разослать к архиереям в служение при их домах, и чтобы они имели за ними крепкий присмотр, дабы они непоколеблемы были в вере. А которые не принесут вин своих, и тех казнить смертию. Под тем приписано его царского величества собственною рукою: Петр". Имеется достаточно свидетельств весьма прохладного отношения императора к православной церкви, и столь "благочестивый" указ объясняется, с одной стороны, давлением клерикалов, с другой, необходимостью защиты государственной идеологии от любых вольнодумцев. Так, как Сенат продолжал затягивать дело, Петр издал еще один именной указ, которым и разослал подозреваемых под надзор к архиереям. В связи с этим делом были написаны трактаты местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского: "Увещание к православным" и "Камень веры", достойные встать рядом с "Молотом ведьм" и многочисленными наставлениями инквизиторов. Митрополит доказывал, что единственным наказанием для еретиков должна быть смерть: "самим еретикам полезно умереть". Он призывал всех православных доносить на "непокорных церкви" под страхом отлучения и проклятия (всеобщее доносительство также неотъемлемая черта террористической политики). Любопытно, однако, что позднее "Камень веры" стал запрещенной книгой, как содержащий католические идеи.
В дальнейшем законы по отношению к еретикам постепенно смягчались. В воинском уставе 1716 года сказано, "ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижник, ружья заговоритель, суеверный и богохулительный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть. Толкование. Наказание сожжением есть обыкновенная казнь чернокнижцам, ежели оный своим чародейством вред кому учинил, или действительно с дьяволом обязательство имеет". Профессор Латкин обнаружил, что данная статья устава была заимствована из военно-уголовных сборников Запада. В 1721 году, был казнен "работный человек" Иван Орешников за то, что он "хулил бога и царя". Однако, в 1751 году, солдат В. Микулин, заявивший: "Я в бога не верую", был всего-лишь сослан в монастырь (может быть потому, что о царе он благоразумно промолчал). В 1738 году, еврей Борух Лейбов ухитрился обратить в иудаизм флотского капитан-поручика Александра Возницына. Возницын даже совершил обрезание и был изобличен в вероотступничестве собственной супругой. Та подала донос и, по высочайше утвержденной резолюции сената, Лейбов и Возницын были сожжены. Благочестивая вдова, кроме законной части из имения мужа, получила еще сто душ с землями "в вознаграждение за правый донос". Наконец, последний костер в истории русской церкви вспыхнул в 1743 году. Здесь следует поговорить об еще одном назначении церковного террора (помимо борьбы с ведьмами и еретиками) - христианизация завоеванных народов. Распространение православия среди населения Поволжья началось сразу по присоединении этого района к России, но особенно ожесточилось она в первой половине XVIII века (в пику мусульманским миссионерам - после русско-турецкой войны 1735 - 1739 годов). Указом от 11 сентября 1740 года были намечены меры по скорейшему ЗАВЕРШЕНИЮ процесса христианизации (это учитывая, что христиане Поволжья не составляли и сотой части его населения). Комиссия новокрещенских дел была реорганизована в Новокрещенскую контору, в распоряжении которой, помимо священников и проповедников, находились постоянно увеличивавшиеся воинские силы. Архиреем края был назначен ярый фанатик Дмитрий Сеченов. Новокрещеные получали деньги, одежду, освобождение от податей и рекрутской повинности. Отказывавшиеся креститься, напротив, платили повинности за новообращенных христиан, подвергались побоям и прямому насилию – последнее впрочем происходило по личной инициативе архирея. Такая политика привела к тому, что в 1741 - 42 годах, удалось обратить в христианство более 17 тысяч человек. Но насколько было крепко подобное "обращение", показал следующий случай. В 1743 году, Сеченов, проезжая через мордовскую деревеньку, благочестиво распорядился разорить языческое кладбище. С трудом избегнув рук возмущенных местных жителей, он вызвал воинскую команду, которая несколькими залпами (отнюдь не в воздух) рассеяла "бунтовщиков". На следствии выяснилось, что во главе возмущения стоял новокрещеный мордвин Несмеянко - Кривой. Последний, как выяснилось, не только отрекся от православной веры и снял с себя крест, но и расколол икону. Вероотступник был сожжен заживо. Архирею Сеченову было официально запрещено насильно крестить язычников. Кстати рубить иконы небезопасно и в наши дни. В 1998 году, художник-авангардист Тер-Аганян занялся рубкой "святых" изображений на открытии выставки "Ари-манеж", за что и был привлечен к уголовной ответственности по статье 282 УК ("Действия, направленные на возбуждение религиозной вражды" - ???). Спасаясь от угрозы тюремного заключения "на срок от двух до четырех лет", художник попросил политического убежища в не имеющей соответствующих законов Чехии.
Из менее жестких мер по укреплению религиозного чувства следует упомянуть указ об изгнании некрещеных евреев от 2 декабря 1742 года, замененный, после присоединения Польши, печально известной чертой оседлости. Существовала система штрафов за разговоры в церкви и неучастие в крестных ходах. Императрица Елизавета предписала на тех, кто в церкви болтает, накладывать цепи - "для знатных чинов медные вызолоченные, для посредственных белые луженые, а для прочих чинов просто железные". В 1748 году, епископ Велико-Устюжский и Тотемский повелел: "Буде же кто леностью и нерадением во святую церковь ходить не будет, такого побуждать и увещевать непременно. А ежели во втором и третьем увещевании и понуждении кто непреклонен и упрям окажется, такового священником с причетником каждому своего прихожанина для наказания, и чтобы таковых исхождения лености не имел, садить в цепь и колодки и держать летним временем на площади при колокольне".
Тогда же церковь вновь пыталась оказать влияние на светский террор - в соответствии с традициями, идущими времен князя Владимира, не в сторону смягчения. В 1754 году сенат представил на высочайшее имя доклад об освобождении от пыток преступников моложе 17 лет. Православный Синод выступил с протестом - по учению святых отцов, совершеннолетие считается с 12 лет, с этого возраста и следует начинать пытать преступников. С. Вознесенский, в статье "Елизавета Петровна", написанной для словаря Брокгауза-Ефрона (1913 год), дал следующую оценку "милосердному" протесту православных священнослужителей: "они забыли, что постановления, на которые они ссылались, относились к населению южных стран, гораздо раньше северян достигающему совершеннолетия". Кстати, императрица утвердила доклад сената без изменений.
По законодательству, действующему накануне революции, изобличенный еретик подвергался уже только "лишению всех прав состояния и ссылке на поселение". Православные, уклоняющиеся от исповеди (а по обычаю, введенному еще Петром I, исповедники сообщали полиции об услышанных на исповеди признаниях в политических преступлениях) и прочих обрядов подлежали "церковным наказаниям по усмотрению и распоряжению духовного епархиального начальства, с наблюдением токмо, чтоб при сем не были надолго отлучаемы должностные от службы, а поселяне от домов и работ своих". Всего Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (разработано в 1845, незначительные изменения внесены в 1885 году) включало 81 статью, посвященную преступлениям против веры (для сравнения: французский Кодекс Наполеона - 5 статей, Общегерманский уголовный кодекс - 3 статьи). Еще пример из этого благочестивого законодательства, по которому жили еще наши прадеды и прабабки: за распространение сочинений, порицающих православную церковь, виновный (виновная) приговаривался к двадцати ударам плетьми и ссылке в отдаленнейшие места Сибири.
В 1866 году была издана книга И. М. Сеченова: "Рефлексы головного мозга", в которой ученый материалистически объяснил психические процессы. Петербургский митрополит потребовал, чтобы автора "сослали для смирения и исправления" в Соловецкий монастырь. Дело ограничилось тем, что книга год не допускалась в продажу. В начале 90-х годов, доля осужденных за религиозные преступления колебалось между 1 и 2 % от общего числа преступников. В 1894 - 1903 годах за них были осуждены 4671 человек, в 1904 – 1913 - более 8000. Временное правительство впервые провозгласило свободу совести, а послеоктябрьский террор уже и вовсе носил противоположный характер.
[…]
|
Страницы : 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
| | | | |